продолжение
Работа кружка «младотурок» продолжалась около двух лет. Генерал В.А.Сухомлинов, помимо своей воли втягивавшийся в конфликт с Думой, принял меры, поддержанные императором, к «распылению этого соправительства», распределив его участников по командным должностям вне столицы22. О том, что эти собрания на квартире ген. Гурко проводились с разрешения Редигера и Сухомлинова, упоминает и ген. В.Ф Джунковский: «На этих собеседованиях сообщались такие секретные данные, которые не могли быть оглашаемы в Думе. Благодаря этому работа Думы с Военным министерством проходила в Третьей, а затем и в Четвертой Думе без особых затруднений»23. Вполне возможно, что Редигер и дал подобное разрешение, но нет никаких оснований доверять тому, что эти собрания санкционировал его преемник. Кроме того, сотрудничество Думы и министерства было далеко не столь безоблачным как это пытается доказать товарищ Министра внутренних дел.
Сам Сухомлинов дает несколько иную версию своего отношения к этому кружку, и, как мне представляется, более верную, чем та, которую дает Деникин: «Когда я принял ми-
нистерство, мне и в голову не приходило, что вне этого ведомства народилась еще какая-то комиссия вне ведения военного министра, состоящая из военных чинов, под председательством Гучкова, при Государственной Думе. Совершенно случайно узнал я об этом; список участников, 8 или 10 человек, был вскоре у меня в руках. В нем, между прочим, значился генерал Гурко, редактор истории японской кампании, полковник барон Корф и др. чины военного ведомства»24.
В любой армии и в любой стране контакты подобного рода не приветствовались....
Термин «младотурки» применительно к членам этого кружка ввел в оборот М.Д.Бонч-Бруевич, для того чтобы насолить своим противникам из Николаевской академии, где два раза не проходила его профессорская диссертация, и испортить им репутацию. Это ему удалось. Как выходец из Киевского Военного округа он пользовался расположением нового Военного министра - генерала Сухомлинова, под началом которого он служил в этом округе, и постоянно использовал это доверие, в частности, для того, чтобы подавать информацию о состоянии дел в Академии в нужном себе свете26. Такая манера действий соответствовала и тогдашним убеждениям этого человека. «Без широкого образования, несколько тупой, но чрезвычайно упорный, - вспоминал А.С.Лукомский, - с громадной трудоспособностью и большой волей, Бонч-Бруевич считался хорошим и крайне добросовестным офицером Генерального штаба. По своим убеждениям он был правее правых. В период первой революции 1905 года он написал ряд статей, проникнутых необходимостью расправиться с революционерами самым беспощадным способом»27.
Необходимо отметить, что кличка «младотурки» носила далеко не безобидный и не шуточный характер. В 1909 году А.И. Гучков отправился в Константинополь, где незадолго до этого путем переворота пришла к власти партия «Единение и Прогресс». Многие из ее военных вождей получили образование в Константинопольской академии Генерального штаба, под руководством немецких офицеров. Они были сторонниками европейской ориентации. Младотурки были тогда весьма популярны в Европе, с ними связывались большие надежды будущего прогрессивного развития Турции.
Необходимо было время, чтобы появились другие оценки правительства турецких революционеров, как, например, эта, данная послом США в Турции: «Младотурки были не правительством, на самом деле они были безответственной партией, неким секретным обществом, которое интригой, запугиванием, убийством достигло большинства постов в государстве»28. Однако методы младотурок проявились довольно рано. За несколько лет в результате чисток офицерского корпуса, подозреваемого в лояльности старому режиму, они совершенно разложили старую армию: «Армия, раньше с большим или меньшим успехом померявшаяся с русской, после 4-летнего хозяйничания младотурок потеряла совершенно свое лицо при первых же встречах с жалкими болгарскими ополченцами... младотурки порвали с действительностью, с массами, с реальными основами, на которых можно было основать строительство турецкой армии; опираясь на твердую диктатуру, на партийный деспотизм, превосходивший деспотизм султана Абдул-Гамида, они начали сооружать, в царстве мечты, свою Вавилонскую башню, по типу и подобию готики Кельнского собора»29.
Как мне представляется, далеко не случайно Гучков начал атаку на Сухомлинова с того, что сравнил действия Военного министра с введением виртуозного политического сыска, имевшего место в армии султана30. Между тем политический контроль (и к тому же весьма изощренный) над Вооруженными силами был присущ далеко не только монархиям и новоявленным партийным диктатурам. В 1900 году премьер-министр Франции Пьер Мари Вальдек-Руссо отправил в отставку Военного министра генерала Гастона де Галифе - убежденного антидрейфусара, реакционера, имевшего, однако, огромный авторитет в армии. На его пост был назначен твердый республиканец Луи Андрэ, который привел в министерство своих сторонников, в том числе и майора Мориса Саррайля - будущего командующего Салоникским фронтом. В 1904 году разразился грандиозный скандал - выяснилось, что через местные масонские организации Андрэ и его сотрудники собирали информацию на офицеров и генералов французской армии. Тех из них, кто обвинялся в приверженности (и даже принадлежности!) к церкви и консервативным убеждениям (как правило, это были представители дворянских фамилий), обходили при чинопроизводстве31. Впрочем, об этом европейском опыте не то что бы не знали - предпочитали не знать.
Параллель между «кровавым султаном» Абдул Гамидом II, свергнутым в 1908 году, и Николаем II «кровавым» хорошо накладывалась на излюбленный либеральными кругами до событий 1905-1908 тезис о том, что Россию и Турцию объединяют варварские, азиатские формы правления. Повторю свою мысль, что в 1908-1909 годах прозвище «младотурок» носило далеко не шутливый характер, особенно для группы военных, по большей части старших офицеров и генералов Генерального штаба, поддерживавших постоянную связь с оппозицией монарху. «Взгляды Гучкова ни для кого не составляли секрета: ещё в 1908 году он с восторгом отзывался о работе младотурок и находил необходимым исправить ошибку борцов за свободу в 1905 году, не обративших перед задуманным движением достаточного внимания на армию, верность которой не удалось поколебать»32."

цит. по О.Р. Айрапетов "Генералы, либералы и предпринематели: работа на фронт и на революцию (1907-1917)" М., 2003