...одно воспоминаний "не от мира сего" такое: сижу я на балконе, ранняя осень, практически лето. Пятый этаж, хрущоба. Год примерно 1988, наверное. Когда была последняя Олимпиада с "нашими". В 1992 в Барселоне такая уже была странная... флаги какие-то направильные. А в 1988 еще войска из Афганистана выводили, такие БТР с "нашими" опять же шли через мост. Ну так вот. Сижу на балконе, а внизу пионеры в белых рубашках на линейку бегут. Школа рядом. Мне обидно, я еще не пионер. Выхожу на улицу и спрашиваю у старшего приятеля на всякий случай: куда бежишь. На линейку! - важно. Труба трубит, солнце светит и т.п.

Проверил, нет: войска в 1989 выводили. Может быть, и 1989 это был...

Летом 1990 я больше всего волновался, что окажусь неспособным к обучению в третьем классе и не выучу таблицу умножения.

1991 как-то незаметно прошел. Весной приняли в пионеры, галстук носил в портфеле до конца учебного года. Осенью - не помню, носили ли их еще. Но этот короткий период манипуляций со странным кусом красной материи хорошо запомнился. Никто из ближайших родстенников заграницей не оказался. Это уже потом я узнал список новых иностранцев в своей семье. Летом 1991 года я переходил из третьего класса в пятый, как и все. Мне тогда еще учителя предлагали за какие-то особые достижения идти сразу в шестой. Я консервативно отказался, а жизнь, надо сказать, это решение очень сильно изменило бы.

Движение от 1989 к 1993 отдаленно напоминает мне рассказ советского мальчика, который жил до войны в Ленинграде, где он читал журналы "Костер" и "Пионер", а потом оказался в рабстве у фашистов. Трубы и белые рубашки были заменены анашой и самострелами, сникерсами и китайскими спортивными костюмами. Солнечный день 1989-го сменила вечная ночь.

В 1993 году я уже сопереживал силам демократии, наблюдая трансляцию CNN по размытой картинке старого "Рубина", хотя, кажется, все-таки не мог понять, почему здание за рекой расстреливают танки, как это могли бы делать фашисты, - ведь "наши" так не делают, не убивают беззащитных.