подрывная книга
Между тем, книга "Это город Ленинград" оказалась совершенно подрывной. Судите сами, вот взять хотя бы заглавный рассказ Олейникова "Учитель географии":


Я доктор. Одиннадцать лет тому назад меня вызвали в Смольный, в институт благородных девиц. Было это зимой, шёл снег.
По улицам разъезжали казаки, трамваи не ходили, мосты были разведены.
В Смольном меня проводили в кабинет врача. Графиня Варвара Платоновна, начальница института, сказала мне:
- Наш преподаватель истории Иван Иванович Зуппе спит третий день, не просыпаясь. Он заснул на уроке. В городе беспорядки, стрельба, и мы никак не могли перевезти его в больницу. Посмотрите на него.
В эту минуту стёкла задребезжали от выстрела.



Все вздрогнули, кроме маленького человечка в синем сюртуке с золотыми наплечниками. Он лежал на диване, раскинув руки. В правой руке он сжимал кусок мела.
Я выслушал его и сказал:
— У него летаргический сон. Это очень интересный случай. Есть ли у него родственники?
— У него никого нет, — печально сказала графиня.
— Тогда я отвезу его в свою клинику.
Четверо сторожей подняли Ивана Ивановича и понесли к выходу.
С тех пор прошло одиннадцать лет.
Вчера Иван Иванович проснулся и спросил у меня:
— Какой сегодня день? - Среда.
— Батюшки, — воскликнул Иван Иванович, — по средам ведь я обедаю в Смольном у графини Варвары Плато -новны.
Потом он оглядел меня, комнату, шкафы с приборами и спросил:
— Простите, с кем я имею честь говорить и где я нахожусь?
— Я доктор Крылов, а это клиника, которой я заведую. У вас случился обморок, и я перевёз вас сюда.
Иван Иванович надел шубу и вышел из больницы. Я незаметно последовал за ним.
Недалеко от больницы находился кооператив с вывеской Петрорайрабкоопа.
Это была первая вывеска, которую увидел Иван Иванович. Он остановился в изумлении и стал читать.
— Петро... рай... рай... раб... петрорай... рабрай... край... Иван Иванович не дочитал. Он увидел рядом с вывеской
красный флаг и сразу замолчал.



В это время из ворот вышел мальчик.
— Что это за флаг? -- спросил Иван Иванович. — Кто его повесил?
— Мой отец.
— А кто твой отец?
— Дворник.
— Твой отец с ума сошёл, — закричал Иван Иванович, — позови его сейчас же сюда.
— Да его сейчас дома нету.
— А где же он?
— Он к брату поехал в Смольный.
— Ага, это очень интересно, — сказал Иван Иванович, доставая записную книжку, — как фамилия твоего брата? Я сегодня в Смольном с ним сам поговорю. Он кто, швейцар, что ли?
- Нет, командующий Балтийским флотом.
— Ты что врёшь? — закричал Иван Иванович. — Отец твой дворник, а брат адмирал. Как твоя фамилия? Где ты учишься?



Дворник или адмирал?

- В 245-й советской трудовой школе имени Максима Горького.
- Такой школы нет, — сказал Иван Иванович.
- Как же нету? — обиделся мальчик.
- На какой улице? — строго спросил Иван Иванович.
- На улице Красных Командиров.
- А где эта улица?
- В Ленинграде.
- А Ленинград где? Мальчик засмеялся.
- Вы уж, если начали экзаменовать, так хотя бы вопросы-то потруднее выдумали. Ленинград находится в СССР.
- Это что за СССР? Мальчик рассердился.
- Ну мне некогда, — сказал он, — я пойду.
- Постой, постой, а кто хозяин этого дома и кто хозяин магазина?
- Хозяин дома Жакт, а хозяин магазина Петрорайрабкооп.
Иван Иванович задумчиво посмотрел на вывеску.
- Петрорай... рабкооп, — запинаясь повторил он. — Почему же он свою фамилию без твёрдого знака пишет? Ты его имя-отчества не знаешь?



Как Иван Иванович представлял себе домовладельцев.

- Да вы что, псих что ли? — сказал мальчик. - - Ну вас! И он убежал.
Иван Иванович постоял минутку, потом пошёл к трамвайной остановке.
- Скажите, пожалуйста, — вежливо улыбаясь, обратился он к милиционеру, — где тут городовой?
Милиционер вынул записную книжку и сказал:
- Платите штраф, гражданин.
- За что?
- За хулиганство.
Иван Иванович рассвирепел.
- Где тут городовой? — грозно повторил он.
- Вы не смеете оскорблять, — сказал милиционер и взял Ивана Ивановича за рукав.
- Городовой, — заорал Иван Иванович. Милиционер свистнул. Издали бежал другой милиционер.
Дело кончилось бы плохо, если бы не вмешался я.
- Это больной, -- сказал я милиционеру. -- Не трогайте его. Я доктор Крылов, заведующий больницей имени Жертв Революции.
Иван Иванович с испугом посмотрел на меня.
- Доктор, я ничего не понимаю, кто этот человек в красной шапке? Почему жертвы революции? Почему нету твёрдых знаков?
- Поедемте лучше в Смольный, — сказал я. — Я вас провожу.
- Да, да, - - обрадовался Иван Иванович. - - Я хочу к Варваре Платоновне.
Мы сели с ним в трамвай.
Вдруг с улицы послышалась песня:

Белая армия, чёрный барон
Снова готовят нам царский трон...

- Что это такое? — растерялся Иван Иванович и выглянул в окно.
По улице шли люди с красными знамёнами.
- Куда они идут?
- В Смольный, -- спокойно ответил сосед Ивана Ивановича.
- В Смольный? А почему у них красные знамёна?
- По случаю октября.
- Какого октября?
— Да седьмого ноября.
Иван Иванович побледнел и схватился за голову.
— Октября, ноября — ничего не понимаю.
- Вот и Смольный, — сказал я.
Иван Иванович попрощался со мной и вышел.
Я спрыгнул с площадки и стал издали наблюдать за ним. Я видел, как он с недоумением смотрел на новую арку у Смольного. Потом он остановился у памятника Ленину и обошёл его со всех сторон.
- Варвара Платоновна принимает? - - растерянно спросил он, войдя в подъезд.
Никто ему не ответил.
Иван Иванович быстро побежал по лестнице, но его остановили на площадке в 3-м этаже.
- Пропуск, — сказал красноармеец.
- Какой пропуск? Я сегодня здесь обедаю.
- Столовая внизу.
• Ты ошибаешься, братец, — сказал Иван Иванович. -Графиня живёт наверху. Я всегда обедаю у неё по средам. Я преподаватель истории и географии, статский советник Зуппе. Пусти меня.
Красноармеец преградил ему дорогу штыком.
Тут я подошёл к Ивану Ивановичу, взял его за руку и сказал:
- Дорогой Иван Иванович, не спорьте. Графиня Варвара Платоновна давно уже не графиня, а вы не статский советник и не преподаватель истории и географии. История теперь другая и география другая. Вы проспали в моей клинике одиннадцать лет.
Сегодня мы с Иваном Ивановичем обедали. Когда подали суп, Иван Иванович спросил:
- Что это такое?
- Суп.
Иван Иванович обрадовался.
- Суп? — переспросил он. - - Так и называется, суп?
- А то как же иначе? — удивился я.
- Я думал, - - сказал Иван Иванович, - - что у вас всё называется по-новому. Так, вы говорите, это суп?
- Да, суп.
— А это салфетка?
- Да, салфетка.
- А это ложка?
- Да, ложка.
- А как вы думаете, — сказал Иван Иванович, -дадут мне теперь какое-нибудь место? Ну, скажем, почтальона?
- Отчего же, — сказал я. — Но для этого вам надо основательно изучить названия городов и улиц.
- Постараюсь, — сказал Иван Иванович. И начал грустно есть суп.



Конец.


Тут всё ясно: книга говорящая на непонятном языке, инверсированном по отношению к современному (детям требуется вначале пояснить, что такое "Ленинград"), начинается с рассказа, описывающего случай обратной инверсии. При этом, не сложно понять, что означала эта последовательность смены языков относительно природы власти. Куда только смотрит правительство.